Slavoj Žižek – We don’t want the charity of rich capitalists
ABCRELIGION AND ETHICS | 14 AUG 2012
Жижек vs Слотердайк
В капитализме нет
ничего «естественного»: поведенческие склонности человека можно определить лишь
как коммунистические - с отдачей обществу по способностям, без ожидания
компенсации.
Есть что-то глубоко странное в попытке Питера Слотердайка
утвердить (в виде разрешения так
называемых «противоречий социального государства») - «этику дара» вопреки
простому эгоистичному рыночному обмену. Его предложение неожиданно подводит нас
вплотную к тому, что можно назвать Коммунистическим предвидением.
Слотердайк руководствуется элементарным уроком диалектики:
иногда оппозиция между поддержанием старого и изменениями не перекрывает всего
поля, другими словами, иногда единственный способ сохранения старого –
радикальное изменение порядка вещей. Т.е. если мы хотим сегодня сохранить
стержень социального государства, необходимо отвергнуть всякую ностальгию по
социал-демократии 20 века.
Слотердайк предлагает что-то вроде новой культурной
революции, радикальный психо-социальный сдвиг, основанный на интуиции, что
сегодня эксплуатируемая производительная страта
является не рабочим классом, а (верхним-)средним классом (upper-middle): они есть истинные «дающие», чье
тяжелое налоговое бремя финансирует образование, здравоохранение и общее
благополучие большинства. Чтобы прийти к этому изменению, необходимо отбросить
этатизм, этот абсолютистский остаток странным образом выживший в нашу демократическую
эпоху: удивительно стойкая, даже среди традиционных левых, идея, что
Государство имеет неоспоримое право взимать налоги с граждан, а если
потребуется, определять и удерживать через правовое принуждение часть их
продукта.
Дело не в том, что граждане
отдают часть своего дохода Государству – с ними обращаются будто они
априори Государству должны. Это отношение поддерживается мизантропическим
допущением, распространенным среди крайне левых, иным образом трактующих
солидарность: что в своей основе люди эгоистичны, их следует принуждать делать
вклад в общее благо, и только Государство посредством принудительного правового
аппарата может обеспечить необходимую солидарность и перераспределение.
Как пишет Слотердайк, предельная причина такой странной
социальной перверсии состоит в нарушении баланса между эросом и тюмосом, между
эротически - собственническим стремлением к стяжанию вещей и стремлением
(преобладающим в до-современных обществах) к гордости и щедрости, к тому
способу совершения даров, который приносит почёт и уважение. Способом
восстановления этого баланса является полное признание тюмоса: видеть в тех,
кто создаёт богатства, не как группу, которая априорно находится под
подозрением в нежелании уплачивать свой долг обществу, а как действительно
дающих, чей вклад должен быть полностью признан, чтобы они могли гордиться
своей щедростью.
Следуя Слотердайку, первым шагом является переход от
пролетариата к волюнтариату: вместо чрезмерного налогообложения богатых,
следует дать им (законное) право добровольно (voluntarily) решать какую часть своего
богатства они направят на общее благо. Начать следует, конечно, не с радикального
снижения налогов, а создания пусть небольшой сферы, где дающим предоставляется
свобода решать как много и на что они будут жертвовать – такое начинание, даже скромное, постепенно изменит всю этику,
на которой основывается социальное единение.
Но не попадаем ли мы здесь в старый парадокс о свободном
выборе, который мы уже обязаны
совершить? Иными словами, не является ли свобода выбора, согласованная с
«добровольностью» «претендующего», фальшивой свободой, основанной на
принудительном выборе? Разве для нормального функционирования общества «претендующим»
не должна даваться свобода выбора (дать деньги обществу или нет), только если
они делают правильный выбор (дают)?
Это только первая из серии проблем с предложением
Слотердайка – проблем, но не тех о которых кричат (ожидаемо) левые:
Кто в нашем обществе в действительности дающие
(претендующие)? Давайте не забывать, что финансовый кризис 2008 был вызван
дающими/претендующими богатеями, и «простые люди» профинансировали государство,
чтобы спасти их. (Яркий пример здесь Бернар Мэдофф, который сначала украл
миллирды и затем играл роль дающего, жертвуя миллионы на благотворительность).
Обогащение не случается в пространстве вне государства и
общества, но, как правило, является жестоким процессом присвоения, который
бросает тень сомнения на право богатого «дающего» владеть тем, что он щедро
даёт.
Противопоставление Слотердайком собственнического эроса и
щедрого тюмоса выгядит большим упрощением: разве настоящая эротическая любовь
не является отдачей в чистом виде? Просто вспомните знаменитые слова Джульетты:
«Моя щедрость как безграничное море, /Моя любовь так же глубока; чем больше я
тебе даю, /Тем больше я имею, Это две бесконечности». А разве тюмос не является
деструктивным? Всегда следует помнить, что зависть (рессентимент) есть
категория тюмоса, который вторгается в сферу эроса, деформируя «нормальный»
эгоизм – т.е. представляя то, чем обладает другой (а я не обладаю) более
важным, чем то что есть у меня.
В более общем виде, основной упрёк Слотердайку должен
выглядеть так: почему он утверждает щедрость только в зоне капиталистического
подавления, где действует порядок собственнического эроса и, как правило, конкуренция?
При таком давлении всякая щедрость априори сводится к оборотной стороне
бесчеловечного собственничества - великодушный
Др.Джекил становится капиталистом М-ром Хайдом. Вернемся к первой модели
щедрости, упомянутой Слотердайком: Карнеги, человек стали с добрым, как
говорится, золотым сердцем. Сначала он использовал детективных агентов
Пинкертона и частную армию, чтобы сломить сопротивление рабочих, а затем
продемонстрировал щедрость посредством (частичной) отдачи того, что было
захвачено. Даже в случае Била Гейтса, как можно забыть его жестокую тактику
уничтожения конкурентов в борьбе за монополию? Итак, ключевой вопрос:
действительно ли за пределами капиталистической рамки нет места для щедрости? И
не является ли каждый такой случай примером сентиментальной моралистской
идеологии?
Мы часто слышим что коммунистическое видение базируется на
опасной идеализации человеческих существ, приписывая им что-то вроде
«естественной доброты», которая просто чужда нашей эгоистичной природе. Но вот,
к примеру, в своём бестселлере Драйв
Дэниэл Пинк обращается к тематике, исследуемой в науках о поведении, и
выдвигает тезис, что иногда (как минимум) внешние стимулы (денежное
вознаграждение) могут быть контрпродуктивны: оптимальная эффективность
достигается когда люди находят важный смысл в своей работе. Стимулы могут быть
полезны, чтобы организовать людей для выполнения скучной однообразной работы;
но для более интеллектуальных задач успех отдельных работников и организаций
существенно зависит от сообразительности и новаторства, потому людям всё более
необходимо видеть подлинную важность своей работы.
Пинк определяет три элемента в основании такой внутренней
мотивации: автономия, способность
выбрать способы выполнения задачи; мастерство,
процесс становления знатоком в конкретной деятельности; и цель, желание усовершенствовать мир. Вот отчет об исследовании
проведенном в МИТ:
«Была взята группа студентов и
задан набор задач. Типа запоминания строк с цифрами, отгадывание слов, разные
виды задач на пространственное мышление, даже физические задачи вроде бросания
мяча через кольцо. Для стимулирования эффективности им были определены три
уровня вознаграждений: при сравнительно неплохом уровне выполнения получаешь
небольшое денежное вознаграждение; при среднем уровне качества, получаешь
средний размер вознаграждения; и если сделано очень хорошо, лучше чем у других
– получаешь большой денежный приз. Теперь о том, что удалось выяснить. До тех
пор пока задача предусматривала только механические навыки, срабатывали бонусы
по принципу чем больше платишь тем лучше результат. Но когда задача требует
даже элементарных когнитивных навыков, большее вознаграждение вело к более
слабым показателям. Как это возможно? Такой вывод кажется противоположным тому,
что большинство из нас усвоило в экономике, где чем больше вознаграждение тем
выше эффективность.
Также было сказано, что как
только вы превышаете уровень элементарных когнитивных навыков, ситуация
меняется и эти вознаграждения перестают
работать; и не правда ли, здесь возникает что-то левое и социалистическое? Это
такой способ странной социалистической конспирации. Для тех, кто склонен к
подобным конспирологическим теориям, я хочу указать на печально известную левую
социалистическую группу, которая финансировала исследование: Федеральный
Резервный банк. Может быть эти призы в 50 или 60 долларов были недостаточно
мотивирующими для студентов МИТ? – и тогда они отправились в Модурай в провинциальной
Индии, где 50 или 60 долларов весьма значительная сумма. Они повторили
эксперимент в Индии и выяснилось, что люди которым предложили среднее
вознаграждение действовали не лучше, чем люди с небольшим вознаграждением, но
на этот раз те, кому предложили максимальное вознаграждение справились хуже
всего: более высокий стимул привёл к худшим результатам.
Этот эксперимент повторяли вновь
и вновь психологи, социологи и экономисты: для простых, прямолинейных задач
такой стимул работал, но когда задача требовала концептуального, креативного
мышления, такие способы мотивации определенно не срабатывали. Лучшее применение
денег как мотиватора – это платить людям достаточно при том, чтобы денежные
вопросы вообще не звучали. Плати людям достаточно, чтобы они не думали о
деньгах и тогда они станут думать о работе. Вы получаете группу людей, которые
выполняют высококвалифицированную работу, но они желают работать бесплатно и делают
это добровольно 20, иногда 30 часов в неделю; и то, что они создают, им проще
отдать, чем это продавать. Почему эти люди, многие из которых технически
передовые и высококвалифицированные специалисты, которые имеют работу,
выполняют столько же работы, если не
больше, технически сложной работы не для своих нанимателей, а для кого-то
другого бесплатно. Это довольно странное экономическое поведение».
Это странное поведение ассоциируется с коммунистами, которые
следуют известному лозунгу Маркса: «От каждого - по способностям, каждому – по
потребностям» - и это единственная «этика дара», имеющая какое-то аутентичное
утопическое измерение.
Так называемый «постмодернистский» капитализм примечательно
искусен в использовании таких обстоятельств для своего обогащения – не станем
упоминать тот факт, что за всякой «постмодернистской» компанией,
предоставляющей своим работникам пространство для «творческих» достижений,
скрывается анонимный набор способов старомодной эксплуатации рабочего класса.
Икона сегодняшнего креативного капитализма – Эппл, но чем бы был Эппл без Фокскона
(Foxconn), тайваньской компании, владеющей огромными заводами
в Китае, где сотни тысяч рабочих в ужасающих условиях должны собирать айпэды и
айподы?
Му не должны забывать, что непубличным лицом
постмодернистского «креативного» центра в Силиконовой долине (где несколько
тысяч исследователей тестируют новые идеи) являются милитаризованные бараки в
Китае, отметившиеся многочисленными самоубийствами своих рабочих в результате
невыносимых условий труда (удлиненный день, низкая оплата, высокое давление).
После того как 11 рабочих покончили с собой, компания ввела серию мер:
претенденты на работу должны подписать контракт с обещанием не убивать себя,
сообщать кто из коллег выглядит депрессивно, соглашаться на психиатрическое
лечение в случае нарушений психики и т.п. И, добавим соли на рану, Фокскон начала установку сетей
безопасности вокруг строений на своей обширной территории.
Не удивительно, что Терри Гу, руководитель Хон Хай (компании учредившей Фокскон), отзывается о своих работниках
как о животных на вечеринке в конце года, добавляя что «управление миллионом
животных вызывает у меня головную боль». Гу додобавляет, что хотел бы поучиться
у Чин Ши-Чьен, директора зоопарка в
Тайбэе, как именно следует «управляться» с животными. Он даже пригласил
директора зоопарка поучаствовать в ежегодном собрании Хон Хай, призывая своих главных менеджеров внимательно слушать
лекцию, чтобы они могли освоить управление «животными, которые на них работают».
Каковы бы ни были проблемы с такими экспериментами, они
отчетливо показывают что нет ничего «естественного» в капиталистической
конкуренции и максимизации прибыли: при достижении определенного уровня
удовлетворения базовых жизненных потребностей человеческое поведение
приобретает тенденцию к тому, что можно назвать только коммунистическим, давая
обществу по своим способностям, а не в соответствии с получаемым финансовым
вознаграждением.
И это возвращает нас к Слотердайку, который славит
пожертвования богатых капиталистов как показатель «нео-аристократической
гордости». Не следует ли нам возразить на предложение Слотердайка с помощью
того, что Ален Бадью однажды назвал «пролетарским аристократизмом»? Не
удивительно, что в литературе одна из вечных тем – об анти-буржуазных
аристократах, которые в конце концов понимают, что единственный для них способ
сохранить стержень своей гордости это присоединиться к другой стороне – вот истинный
конрапункт буржуазному самомнению.
Комментариев нет:
Отправить комментарий