Карен Барад: Квир-природа Природы

«Как относиться  к КВИР-ности одной из наиболее всепроникающих сущностей – атомов? Эти «сверх-странные» сущности с их набившими оскомину квантовыми свойствами издеваются над собственной странностью в своих радикально деконструктивных способах существования. Задача – показать, что все разновидности воображаемых невозможностей в действительности возможны, включая странный характер причинности, материи, пространства и времени».

 Агентский Реализм (Agential Realism)

Это ре-концептуализация процесса научной деятельности по изучению объектов и производству знания. Барад подчеркивает, что агентский реализм не просто эпистемологическая теория, но онтология, поскольку он описывает как действительно формируется реальность.

«Агентский реализм это эпистемологическая и онтологическая схема, которая продолжает интуиции Бора и в качестве главного интереса берет природу материальности, отношение между материальным и дискурсивным, природу «природы» и «культуры» и  отношения между ними, природу действия (agency), и эффекты границы, включая природу исключений, сопутствующих пограничным проектам. Агентский реализм влечет переформулирование обоих понятий – «действие» и «реализм» - и приводит к пониманию роли человеческих и вне-человеческих (nonhuman) факторов в производстве знания, тем самым выводя рассмотрение эпистемических практик за пределы споров традиционного реализма с социальным конструктивизмом».

Действие (agency), согласно Барад, это «по существу интра-действие (intra-acting); это не то, чем кто-то или что-то располагает».
Реальность «не складывается из вещей-в-себе или вещей-позади-феноменов, но из вещей-в-феноменах».

Сечение (agential cut): в ситуации всеобщей спутанности любой акт наблюдения/измерения производит сечение между тем, что включается в рассмотрение и тем что исключается.

В отличие от подобных теорий, вроде перформативности Батлер или диспозитива Фуко, агентский реализм явно не ограничивается человеческой сферой, и потому потенциально включает вне-человеческое и киборгов.

Кроме того, Барад подчеркивает, что материя это не просто пассивный материал, формуемый факторами/агентами; она претерпевает процесс, пока тот «со временем стабилизируется с тем, чтобы произвести эффект границы, устойчивости и поверхности».

«Принципиально, что разработка перформативности агентским реализмом позволяет материи выступать активным участником в становлении мира, в её происходящей интра-активности. Кроме того, этим обеспечивается понимание значимости дискурсивных практик».

Предпосылки

Эта теория формировалась как вклад в существующие работы исследователей феминизма, критикующих недостаток внимания к важным социальным факторам, как гендер, раса и сексуальность, умалчивание или искаженное толкование этих понятий как общепринятых «природных» категорий.

Изъяны рефлексивности - а именно то, что она предполагает будто реальность (социальная или природная) только отражается посредством репрезентаций, сохраняя при этом значительную дистанцию от мира – открывают путь теориям, сосредоточенным скорее на дифракции, чем на рефлексии.

Феномены (phenomena)

Барад определяет феномены как мельчайшие элементы для интра-действий и, т.о., как строительные блоки реальности, которые «состоят не из вещей-в-себе или вещей-позади-феноменов, а вещей-в-феноменах». Феномены являют неразделимость объекта и его наблюдения.

«Таким образом, базовые онтологические формирования это не «вещи», а феномены – динамические топологические компоновки /переплетения /релятивности /(ре)артикуляции  мира».

Квантовая физика Нильса Бора

«Эпистемология Бора ставит под вопрос несколько фундаменталистских допущений, которые Западная эпистемология обычно принимает как неотъемлемые для своего проекта; среди них непременное различение субъект/объект и репрезентативный статус языка».

Нильс Бор, квантовый физик, существенно повлиял на развитие агентского реализма. Он настаивал что аппараты наблюдения являются не просто пассивными инструментами, но такими вещами, которые соучаствуют в построении научного наблюдения. Он также разрешил парадокс «корпускулярно-волнового» дуализма, постулировав, что парадокс имел место, поскольку методы, применявшиеся учеными для измерения света как волны или света как частицы были взаимоисключающими.

Предоставляя аппаратам более активную роль в производстве знания, Бор оспаривал разделенность наблюдателя и объект, указывая на «объекты наблюдения» и «факторы (agencies) наблюдения».

«Т.о. эта интеракция между объектом и аппаратами образует неотделимую часть феномена».

Аппараты

«Аппараты - это специфические материальные реконфигурации мира, которые не просто возникают во времени, но итеративно реконфигурируют пространство-время-материю как часть происходящей динамики становления».

«… аппараты не просто приборы или устройства, которые могут быть развернуты как нейтральные датчики природного мира или для определения структур социальной природы, они также не являются просто лабораторными приборами или социальными силами, которые действуют перформативным методом».

«Сами по себе аппараты являются материально-дискурсивными феноменами, которые материализуются во взаимодействии с другими материально-дискурсивными аппаратами».

Преобразователь (transducer) как производитель образов

Барад использует образец преобразователя в сонографе, обычно применяемый для «осматривания» эмбриона:
«преобразователь не позволяет нам невинно разглядывать эмбриона, также не предлагает просто ограничить то, что можно видеть; вернее, он помогает произвести и является «частью» тела, которое изображает».

Преобразователь в сонографе это не просто пассивный прибор; он активно участвует в производстве изображения эмбриона, и в том, как он преобразует аудио-сигнал на входе (звуковые волны) в выходной видео-сигнал на экране, но также в том, как он делает эмбриона более реальным и существующим…

Дифракция

Ключевая идея для агентского реализма. Акцент на трансформативной и трансгрессивной дифракции, а не только рефлексии, которая лишь воспроизводит:

«В этом отношении важно не смешивать тот факт, что я опираюсь на оптическое явление для вдохновения в развитии определенных аспектов моего методологического метода… с природой самого метода. В частности, называя метод «дифракционным» по аналогии с физическим явлением дифракции, я не подразумеваю, что метод связан с этой аналогией. Напротив, моя цель – нарушить широко распространенное доверие к имеющей место оптической метафоре, а именно – рефлексии, которая придумана для усмотрения гомологий и аналогий между отдельными сущностями. В отличие от этого, дифракция, как я утверждаю, не касается гомологий, но сопутствует специфическим материальным  хитросплетениям».

Перформативность

Пост-гуманистическая экспансия перформативности, направленная на включение в игру не-человеческого:

«Я предлагаю пост-гуманистический перформативный подход для понимания техно-научных и других природно-культурных практик, с особенным вниманием и включением в рассмотрение динамизма материи. Чтобы перейти к перформативным альтернативам репрезентационизму, необходимо сместить фокус от вопросов соответствия между описанием и реальностью к проблемам практики, действий, поступков».

Барад проясняет, что её пост-гуманизм не прославляет то, что «после людей», но скорее и в первую очередь бросает вызов сегрегации и привилегированности людей по отношению к другим существам:
«Пост-гуманизм, который я имею в виду, не отформатирован для человека; наоборот, он поднимает проблему человеческой исключительности с учетом ответственности за ту роль, которую играем в учреждении различий и различительного позиционирования человека среди других существ (как живых, так и вне-живых)».

Прислушиваясь к своему физическому бэкграунду, Барад сопоставляет концептуальную дифракцию с дифракцией оптической в отличии от рефлексии, поясняя, что дифракция открывает больше пространства для интуиции, поскольку она трансформирует (концептуальные) образы:

«Этот подход также выводит на передний план важные вопросы онтологии, материальности и действия (agency), которые для социальных конструктивистов и традиционных реалистов оставались пойманными в оптику рефлексии, уподобляясь скорее бесконечной игре отражений в повернутых друг к другу зеркалах, с эпистемологическими прыжками взад-вперед, не прирастая новым. Покидая репрезентативистскую ловушку геометрической оптики, я смещаю фокус… скорее к дифракции, чем рефлексии. Дифракционное прочтение друг через друга интуиций постструктуралистской теории, научных исследований и физики ведет к проясняющему пониманию культурного и природного в их совместности».

Эта дифракция бросает вызов сингулярности и прочности границ, превращая то, что было четко очерчено, в зону размытых областей, где проблематичные различия возникают на месте итеративно воспроизводящейся перформативности:

«То, что часто выступает как отдельные сущности (при этом разделенность может беспокоить) с четкими границами, в действительности вовсе не ведет к отношениям абсолютной экстериорности. Подобно тому, как паттерны дифракции выявляют бесконечную природу границ – отображая тени в «светлых» зонах и яркие пятна в «тёмных» - так и отношения культурного и природного являются отношениями «экстериорности внутри». Это не статичная система отношений, а действия – активизация границ – то, что всегда влечет конститутивные исключения и потому нуждается в вопросах об ответственности».

Отношение к Феминистским Эпистемологическим Теориям

Позиция Барад расходится со   Standpoint Theory и Situated Knowledges поскольку её цель «не просто вернуть наблюдателя или исследователя назад в мир (будто мир это контейнер и нам нужно просто осознать наше пребывание в нём), но понять и рассмотреть тот факт, что мы сами являемся частью дифференциального становления мира». Этим также подчеркивается, что агентский реализм не только эпистемология, а онтология, поскольку делает акцент на том «что практики познания не просто имеют материальные последствия, но что практики постижения являются специфическим материальным включением, соучаствующим в (ре)конфигурировании мира». Эти практики производства знания состоят в производстве «специфических жизненных конфигураций», которые сцепляются с миром, придавая ему «специфическую материальную форму».

-------------------------------------

«В этой радикальной переделке природы/культуры нет природного внешнего, откуда начинается действие; есть только ΄действие природы΄ (включая мышление и применение языка), что не значит сводить культуру к природе, но следует отказаться от идеи, что природа сущностно неадекватна, и, в частности, обделена ценностью и смыслом, а потому нуждается в культуре как своём дополнении. Может нам следует понять культуру как то, что делает природа? Эта переделка бинарных отношений природа/культура и  человеческое/нечеловеческое расчищает место для морального гнева, направленного на специфические акты насилия против людей и не-людей, включая эффекты материал(изации) их различения/разграничения (и последующего уравнивания)».