Что станет с коллективной
субъективностью, когда потоки массмедиа будут циркулировать в индивидуальных
нейронных каналах?
Готовы
ли мы к будущему? Защитились ли мы от суровой истины надвигающегося на нас стремительно
ускоряющегося мира? Радикальная элегантность Просвещения совсем сошла
на нет, а будущее вот-вот врежется сзади в нас сзади. Нашим наследникам
мифы разума покажутся старомодными
сказками.
Сделать
себя машиной – машиной эстетики и машиной молекулярной войны - это может оказаться ключевым моментом для
субъективной ре-сингуляризации и может породить иные способы восприятия мира,
обновить лик вещей и даже изменить ход событий.
Мы
открываем для себя то, о чем уже догадывались - нео-либерализм,
глобалистская корпократическая империя Запада и Востока, превращающаяся в
машину и «поглощающая креативную энергию и желания масс» в движении к финалу,
который невозможно было представить даже
в эпоху расцвета киберпанка.
Если
в первую очередь Просвещение было движением
метода под флагом излюбленной формулы Канта
“Sapere aude!” (дерзни
быть мудрым), то нынешние пост-Просвещенцы без колебаний готовы быть
невежественными и тупыми во имя своих машинных мечтаний.
Д-р
Ричард Рестак в превосходной
компиляции "Голый мозг: Как возникающее нейро-сообщество
меняет наш образ жизни, работы и любви" говорит о нашей зависимости от
других людей - эволюция генетически запрограммировала
нас на тончайшую чувствительность к социальным сигналам, получаемым от других.
Вот почему изгнание, насмешка, разлука, развод и утрата так ранят и столь
негативно на нас воздействуют.
Напротив
– влечение, альтруизм, узнавание, коммуникация, сочувствие и сотрудничество
оказывают положительный эффект на наш мозг, создавая ощущение принадлежности.
Способна ли потребность в принадлежности в конце концов привести нас к гибели
как вида? Способна ли наша потребность быть пристёгнутым в контексте будущего
сообщества машинной информации приблизить нас как к идеальному миру - который
наконец обеспечил совершенное управление через болезненное удовольствие
подключенности к коллективной субъективности и зависимости от неё? Способна ли
на деле Коммунистическая Идея привести не к освобождению и раскрепощению, а к
тому, что она будет аппроприирована силами гибридного гипер-капитализма для
производства новой коллективной субъективности, управляемой за счет нашей
потребности в соединенности, в принадлежности? Будет ли нам предложено нечто по
столь интересной цене, что мы не сможем отказаться?
И
как всегда Делез на шаг впереди в этой игре. В «Тысяче плато: капитализм и
шизофрения» идёт разговор об аппаратах захвата, огромных ассембляжах мега-машин
Государства. Именно здесь производится различение между машинизированным
рабством и социальным подчинением:
Рабство это когда человеческие существа сами являются
конституирующими элементами машины, которую они образуют собой вкупе с прочими
сущностями (животные, средства производства), под управлением и руководством
сущности более высокого порядка. А подчинение, это когда более высокая сущность
учреждает человеческое существо в виде субъекта связанного с внешним для него
объектом, которым может быть животное, инструмент или машина. Человеческое
существо является здесь не элементом машины, но работником, пользователем. Он подчиняется машине, но не порабощается ею.
Д
& Г обращают внимание на малые группы (расовые, политические, социальные,
региональные), на исчисление не-исчислимых множеств в отличие от
аксиоматических исчислимых множеств -«чистого становления малых групп». В своей
археологии будущего Д & Г видят огромные агломераты, как ассамбляжи Востока
и Запада изменяют карты и картографии бедствий, эксплуатации, капитала, которые
«объединятся в реформировании капитала для доступа к новым ресурсам (нефть со
дна морей, металлические конкреции, продовольствие), потребуют не только
перегруппирования мира, который мобилизует всемирные машины войны и направит их
на новые цели; мы также вероятно увидим формирование и реформирование агрегатов
малых групп в зависимости от затрагиваемых регионов».
Д
& Г поставили новую задачу для малых групп, задачу «сокрушения капитализма,
переопределения социализма, учреждения машины войны способной противостоять
мировой машине войны иными средствами».
Это не было бегством в стиле хиппи 60-х, - отключиться, избежать установок
капиталистической реальности; напротив, это была новая форма борьбы, поиск
нового плана консистенции…
Д
& Г прокладывали путь к эстетике жизни, номадическому и сенсорному
искусству создающему новые пространств бытия на развалинах нашего неудавшегося
мира. «Даже самый бороздчатый город открывает перспективу для гладких
пространств - жить в городе будучи номадом или обитателем пещеры». Да, они
понимали что этого недостаточно: «Никогда не верьте что гладкого пространства
достаточно для нашего спасения». Центральное или «срединное» положение занимает
план консистенции, противостоящий всякой форме и субстанции, всякой аксиоматике
или платоническим идеям организации и развития. «Организация и развитие
озабочены формой и субстанцией: одновременное развитие формы и формирование
субстанции или субъекта. Но план консистенции ничего не знает о субстанции и
форме: «этости» (haecceities), вписанные в этот
план, как раз и являются способами индивидуации, к которым не имеют отношения
ни форма ни субъект».
В
момент чистого шизофренического движения Д & Г открывают черную дыру
риторики, которая маркирует предел их странной политики планов: «Конституирует ли
план консистенции тело без органов,
или же тело без органов составляет план?» Эта коллективная субъективность,
которая видимо должна пройти через черную дыру неразрешимой пропозиции, ставит
перед ними ряд резких вопросов: «В какой степени связаны тела без органов? Как простираются
континуумы интенсивности? Каков порядок преобразующихся серий? Каковы эти
а-логичные сцепления осуществляемые всегда посередине, через которые по
кусочкам сооружается план в восходящем или нисходящем дробном порядке?»
Д
& Г увидели новый порядок возникающий в нашей среде, машинный порядок или
«Механосфера». Но этот порядок, казалось, должен быть встроен в старый порядок
нашего аксиоматичного глобального порядка капитализма. Этот новый порядок
оказался теперь населен не людьми, а тактильными абстрактными машинами,
машинами консистенции, накрывая и взаимопроникая в ассамбляжи старого порядка.
Мутирующие и сингулярные, с размножившимися соединениями, расслоенные и
осведомленные о другом порядке старого мира аксиоматических и
сверх-кодированных машин тотализации, единообразия, и связаны в круге
прекращения. Мутанты осведомлены о других, но другие, будучи закрыты в своих
собственных искусственных мирах капитала, живут в постоянно затемняющейся
пустоте негативности. Д & Г:
Всякая абстрактная машина соединена с другими
абстрактными машинами, не только потому что они неразделимы в политике,
экономике, науке, искусстве, экологии, космосе – перцепцией, аффектом,
деятельностью, мышлением, физически и семиотически – но потому, что различные
их классы также переплетаются, как сходится их деятельность.
Здесь
заканчивается философия и начинается шизоанализ: «Шизоанализ это не только
качественный анализ абстрактных машин в отношении к ассамбляжам, но также и
количественный анализ ассамбляжей в отношении к условно чистой абстрактной
машине». Эти странные машины, населяющие будущее, которые воюют друг с другом,
и заключают нашу Землю в темные абстрактные узы - будто видения извращенного
автора сайнс-фикшн, также мы здесь оказываемся у края времени, изобретая
возможность таких ужасающих миров населенных нами, но как машинными сущностями,
транс-человеческими субъектами некоего искусственного мира смерти, совершающими
движение между двумя полюсами нашего не-органического социального ассамбляжа.
Различие между двумя полюсами огромно, даже и особенно с точки зрения смерти:
траектория полета, который творит или обращается в траекторию разрушения; план
консистенции учреждающий себя, даже по кусочкам, или оборачивается планом
организации и доминирования.
Создание
соединения вдоль линии полёта, ведущей к чему-то еще, чему-то на гладкой
поверхности плана консистенции вне стриктур нашего нынешнего аксиоматического
общества находится в центре нашего видения. Это как если мы являемся
свидетелями проявления двух образов будущего: мир, где гипер-капиталисты
сливаются с Инфомартом, включенным в глобальную сеть машинного племени, которая
нами управляет посредством нейро-химических и нейропатических имплантов. И
возникает другой мир с новой породой гибридных форм, мутантов выведенных из
машинных номадов, которые захватывают поверхность нового плана консистенции,
связанную только со своим видением меньшинства, которое покрывает землю связями
тактильного знания, рассеивая себя внутри гладких пространств бороздчатого
мира, рожденного в тяжелой войне против сводящей с ума тирании гиперсвязанной
абстрактной машине капитала.
Станет
ли наш век Веком Завершения, а игра мира постмодерна заключит себя в мега-хроно-полисах,
нескольких абстрактных мегамашинах, где мы все поучаствуем в тотализированном финале
энциклопедического общества посредников обмена данными? Или мы все разойдемся
по своим миноритарным анклавам, сцепленные в гибридные тактильные машины
креативного общества, построенного на артистической и трансформирующей свободе?
Кто победит – силы Утопии или Дистопии? Или это тоже обман? Присвоит ли
Капитализм Коммунизм, осуществляя предельную нейро-связность собранного по
заказу коллективного машинного общества и полностью управляемого силами рынка?
Или есть другой путь? А если есть, кто из нас откроет эту потайную дверь,
отыщет указатель выхода на эти незнакомые новые территории?
Комментариев нет:
Отправить комментарий