ГЕОТРАВМА

Через понятие «гео-травмы» Ник Лэнд стремится предоставить психоаналитической концепции бессознательного полное материалистическое расширение. Геотравма переустанавливает концепцию бессознательного как в отношении индивидуальной, интерперсональной, социальной сферы так и био-органической. Она существует в понятиях самой земли, её геологического и космического генезиса, так что мы можем прийти к радикальной децентрации сознания, что содержится в открытиях Фрейда. Психоанализ утверждает, что симптоматическое выражение желания кодирует, воспроизводит травму. В работе «За пределами принципа удовольствия» Фрейд придерживается мысли, что травма связана с чем-то присущим самой жизни: желание смещается,  чтобы в конечном итоге освободиться от напряжений, определяющих его живое состояние, и удовольствие есть ни что иное, как мимолетное облегчение, которое при этом достигается.

В этом смысле всякая жизнь есть просто смерть организма, переживаемое им «возвращение» к состоянию нулевой интенсивности неорганической материи. Фрейд рассматривает само-сохранение, присущее жизни, как способ, которым организм «уклоняется от всех возможных способов возвращения к  неорганическому существованию, отличных от того, который организму имманентен». Роль неорганического «внешнего» т.о. доминирует над инстинктами эмпирической жизни, задающими, согласно Фрейду, психологическую и перцепционную интериорность.

Теория Фрейда предполагает биоцентризм, согласно которому мы ограничены пределами организма, а связь органического с неорганическим обеспечивается «энтропийным» принципом возвращения к нулевому напряжению. Негативным следствием этого является возвышение смерти индивидуального организма до положения абсолютного горизонта, и это придаёт работам Фрейда одновременно оттенок субъективизма и биологизма. А если рассмотреть всё это заново в грандиозном планетарном масштабе в действительно гео-философском понимании? Это необходимо для завершения коперникианской децентрации сознания по Фрейду.

Во-первых, следует разорвать отождествление жизни и организма. Ник Лэнд опирается на гипотезу происхождения органической жизни Кэрнс-Смита (A. G. Cairns-Smith), в соответствии с которой первичные кристаллы глины, осаждающиеся на дне водных потоков создали окружающую среду для селективной репликации молекул углерода. В конечном итоге, генетическое воспроизводство произошло из захвата этих ранних форм минеральной жизни, а затем эти своего рода кристаллические «строительные леса» были отброшены прочь, когда организмы сами стали способны воспроизводиться. Таким образом, можно утверждать, что органическая жизнь соответствует эволюционному захвату не-органических процессов, но этот захват не имеет места без кодированного воплощения захваченного процесса. Последнее не является необходимо обусловленным практическими требованиями воспроизводства, которое его присваивает, поскольку присваивающие структуры на некотором этапе находились в зависимости от объекта присвоения.

Т.о. вовсе не адаптация организма к своей среде есть то, что дает нам имманенцию неорганического и органического, а именно его ужасающая неприспособленность, которая делает необходимым захват других уже сложившихся структур, воссоздающихся затем в ходе драматических и меняющихся условий среды. Вот почему катастрофы столь важны для геотравматического усвоения эволюции. Лэнд приводит пример гипотезы водной обезьяны Элен Морган, согласно которой определенные характерные человеческие особенности развились в ходе адаптации к водной среде Северо-Всоточной Африки. Когда тектонические сдвиги привели к отступлению воды в этом регионе, адаптационные механизмы, направленные на плавание, т.е. характерное горизонтальное положение позвоночника и ног, стали бесполезны, но именно плохая приспособляемость способствовала развитию двуногости современных людей. Катастрофический сейсмо-сдвиг закодировал травму на психогенетическом и онтогенетическом уровнях. Как пишет Лэнд, «вертикальная осанка и перпендикуляризация черепа есть застывшая катастрофа, связанная с длинным перечнем патологических следствий, где коренится большинство человеческих психоневрозов».

Органическая адаптация «замораживает» бедственную недо-адаптацию, и в этом смысле все адаптации представляют собой способ удержания неполной адаптации. Нет исходной или базовой «природной» связи или взаимного различения между организмом и средой, которое может объяснить идентичность жизни и организма, либо предполагаемое «возвращение» к неорганическому через отмену этой связи как либидинального двигателя. Из геотравматической перспективы имеет место лишь функциональная недо-адаптация, посредством которой желание пытается избавиться от этой связи. Именно таким образом упорство безусловного – т.е. жизни-процесса, чей единственный смысл - подготовка такого бегства от структур его присвоивших – проявляется в пределах форм жизни, обусловленных трудностями их борьбы за воспроизводство. «Биосфера, пишет Лэнд, появляется как бегство, глобальный спазм детерриториализации, который революционизирует машинерию наземного повторяющегося производства, как планетарная травма».

Фрейд пишет, что система сознание-восприятие развивается как экран, защищающий от внешних воздействий, а травма - это результат преодоления такого барьера: «мы характеризуем как «травматическое» всякое внешнее раздражение, которое достаточно интенсивно для нарушения этого защитного экрана». Невроз показывает, что барьер преодолим для чего-то воздействующего с его внутренней стороны: «в направлении внутреннего такого щита быть не может». Это представляется как если для возведения барьера, для создания системы, сознание должно частично интернализовать внешнее, остающееся неустранимо чуждым. Такая интернализация внешнего как раз и есть влечение.

Травма - это имя того факта, что не может быть фундаментального или базового отношения между внутренним и внешним, между системой восприятия и воспринятым внешним. По словам Резы Негарестани весь опыт обусловлен «последовательностью травм или разрезов … не существует единственной или изолированной психической травмы … не существует психической травмы без травмы органической и органической травмы без земной травмы, которая в свою очередь усиливается в направлении открытой космической перспективы». Фрейд относит невроз к травматизированной реакции организма на существование, отрезанное от неорганической статики. Но это должно быть переформулировано способом, не дающим привилегий органической адаптации. Напротив, организм является фундаментально дезадаптированным, что-то вроде места крушения, закодированной формой планетарного катаклизма. Как пишет Лэнд:

 «Благодаря вертикальной осанке голова обернулась кругом, разрушая линеарность позвоночного восприятия и устанавливая филогенетические предпосылки для лица. Это прямоугольное воздушно-оральное расположение создаёт голосовой аппарат как место крушения, в котором торакальные импульсы сталкиваются с верхней стенкой рта. Двуногая голова становится виртуальным речевым препятствием … прото-человеческую обезьяну протащили сквозь её тело чтобы она выразилась посредством языка … Вот почему запинки и заикание, голосовые судороги … столь нагружены биополитической интенсивностью».

Органическое функционирование предполагает разрушение преодолённых барьеров. Сокрушенное тело, похоже, аккумулирует удары, реверберирующие через геокосмическую субстанцию самой Земли. Теория Фрейда касательно травматизма пробитого органического барьера эпифеноменальна развертыванию геологической истории. Лэнд указывает на это следующим образом: приращение Земли за счет межзвездной пыли и эмбриональное развитие планеты началось около 4.5 миллиардов лет назад, и с тех пор  «Земля пребывала в состоянии перегретого расплавленного шлака» - период известный как Катархейская эпоха» - вплоть до охлаждения земной поверхности, когда «расплавленное ядро оказалось скрыто под оболочкой земной коры, создающей изолированный резервуар изначальной экзогенной травмы, геокосмический двигатель земной транс-мутации».

Поверхностная биосфера конституируется грандиозным изначальным подавлением «ужасающего» состояния, замкнутого глубоко под земной корой в качестве “совершенно обезличенной вне-субъектной памяти о внешнем». Именно это изначальное внешнее является объектом всякого последующего захвата, но также и двигателем всякой траектории бегства, преодолевающей барьеры между дискретными системами. Это модель экологической открытости, которая должна заменить концепцию «природы» защитников окружающей среды для действительно материалистической эко-психологии. Не существует не-травматической природы. Не существует терапевтической адаптации. Есть только серии травматических «разрезов», порождающих полу-автономные системы наподобие различных слоёв раненой плоти.

ссылка