Бегство выступает как ключевая тактика
сопротивления неолиберальному подчинению и современным формам угнетения.
Бегство это множественная сборка концептов, практик, восприимчивости, действий
и аффектов; эти разновидности бегства именовались как исход, отказ, не-существование, мерцающая
идентичность (illegibility) и идеализм. Важно, что
бегство выражает не только желание удалиться от наличных режимов власти, но
также культивировать формы жизни по-другому
или жизни автономно. Бегство
соотносится с радикальным гостеприимством: это коллективная попытка –
эстетическая, концептуальная, политическая – искоренения форм власти,
эксплуатации и доминирования, которая вполне способна сделать мир более
гостеприимным для всех.
Бегство приобретает форму отказа от нормативной и
деспотической логики, калькуляций и исчислений, часто отвергая государственные
структуры легитимации и различения.
Если бегство является политикой, то эта политика оказывается противостоящей формам политической репрезентации. … Политика должна стать отказом от репрезентации. Подразумевается, что политика бегства связывает себя с автономией и трансформацией, изменением самих условий политической и социальной возможности с уклонением от неолиберальной власти.
Если бегство является политикой, то эта политика оказывается противостоящей формам политической репрезентации. … Политика должна стать отказом от репрезентации. Подразумевается, что политика бегства связывает себя с автономией и трансформацией, изменением самих условий политической и социальной возможности с уклонением от неолиберальной власти.
In the mean time, on our side of the lake, apprehension of the Syrian Other has ascended to hyper levels. A few states have announced that they will acknowledge no more exiles. A vast part of the motivation for such a move is the disclosure of a Syrian travel permit close to the collection of one of the assailants Friday night. Some have recommended, be that as it may, that the exact motivation behind planting this international ID may have been any desires for stirring European apprehension of, and contempt for, Syrian foreigners.
ОтветитьУдалить