"Без языка"

Социальное воображаемое в не-лингвистическом осмыслении социальной тематики. Сила фантазии и социальные конфликты

Dieter Lohmar 

Social Imagery in Nonlinguistic Thinking about Social Topics: 

On the Strength of Fantasy in Thinking about Social Conflicts

(из книги Stretching the limits of productive imagination : 

studies in Kantianism, phenomenology, and hermeneutics , 2018)

"Чужой" Субъект Искусственного Интеллекта

Luciana Parisi

Если Делез заявлял что информационный язык управления трансформировал индивидуальность человеческого субъекта в бесконечно дробимые цифры, которые постоянно подвергаются пересборке в пунктах контроля, то современная ре-конфигурация субъекта на языке данных (Cheney-Lippold, We are Data and the Making of our Digital Selves,2017) скорее сводит человеческое сознание к вычислительным схемам бездумного принятия решений. Будучи ввергнут в сети ИИ, которые пребывают в непрерывном научении друг у друга, сегодняшний субъект конфигурируется автоматизированной архитектурой вычислительного суверенитета (Браттон): автоматизированной техно-инфраструктурой, которая подчинила все уровни принятия решений заданным наборам вероятностей. Образ автоматизированного субъекта т.о. коренится сегодня в дэйта-детерминированности решения, где бездушная исчислимость раскрывает ситуацию человека, как лишенного трансцендентального инструментария разума. Однако, если автоматизация принятия решений развенчала трансцендентальную модель само-определения субъекта, то следует задать вопрос: каковы последствия этого отступления от осознанного познания в свете того, что Denisa Ferreira Da Silva (Toward a Global Idea of Race, 2007) называет аналитическим и историческим производством глобальной идеи расы, а именно - колониализма, научной и исторической аналитики мира, уже усвоенной машинами для формирования автоматизированного субъекта?

Искусственный интеллект

AI (Artificial Intelligence), Luciana Parisi в  Posthuman Glossary, 2018

Лючиана Париси выделяет два подхода/этапа в развитии ИИ:

1. Связан с Марвином Мински и другими пионерами ИИ. Здесь в основании была аксиоматика пропозиционального мышления - дедуктивные умозаключения и логика, основанная на логике монотонного правила, которая определяется и поддерживается определенностью.

2. Базируется на индуктивном и абдуктивном умозаключении и суждении, где "не ошибка, неопределенность или погрешности вычислений задают границы для ИИ, а пределы механизации дедуктивной логики в ИИ".

"В противоположность дедуктивной логике не-монотонное мышление (индукция и абдукция) представляет процесс, посредством которого суждения или процессы прояснения того, как одна истина включается в другую, начинают с гипотетического утверждения или уточнения неопределенностей, присущих материальному миру. Выдвижение гипотез для объяснения неизвестных феноменов является процессом, посредством которого то, что известно о наличной ситуации, перекрывается спекулятивным стремлением к другому утверждению, которое добавляется вслед, вступает с ним в диалог и подвергает опережающему порядку объяснения. Здесь то, что дано, не является известным, пока не абстрагируется от его конкретной локальности так, чтобы было можно к нему вернуться уже из другой точки мета-реляцонного представления. При не-монотонной логике вторжение неопределенностей в то, что дано, устремляется не к обоснованию существующей истины, а к расширению своих методов объяснений с тем, чтобы достичь определения новых истин. Такая логика является эволюционной".

В отличие от не-преуспевшей логики, основанной на исчислении формализма дедуктивной и монотонной логики , "эти современные формы машин коллективного мышления не останавливаются перед парадоксами и не нейтрализуются ошибочностью. Напротив, неопределенность и неизвестность являются стимулами для развития собственной задачи по синтезу хаотичности посредством прогнозирования по мере наращивания  возможностей собственного обучения. Так возникает способность к включению ошибки в свои оперативные функции".

"Вычислительная эпоха ИИ намечает перспективы роста информационной страты, где логические операции есть не просто символические или статичные режимы понимания. Наоборот - ... задача работы с неопределенностью является центральной для общей формы искусственного мышления. Осуществление мышления в машинах показывает нам, что интеллект - по преимуществу -  проблема инородного, двигатель абстракции, понуждающий постоянную де-натурализацию данности".

Автоматизированная архитектура: спекулятивный разум в эпоху алгоритма

Luciana Parisi Automated Architecture:

Speculative Reason in the Age of the Algorithm

 из «Realism Materialism Art, 2015»

Кибер-культура начала 90х не вполне предвидела появление автоматизированной формы разума, которая сегодня вбирает в себя инфраструктурную архитектуру повседневности. А через 20 лет становится очевидным что то, что Sanford Kwinter называет "эпохой алгоритма", указывает на новую форму рациональности, ведущую не только к новым методам исчисления экономического риска или проведения симуляций социального поведения, но также включает в себя исчисление пространства и времени. Эта новая форма рациональности, которую характеризует сближение компьютеров и топологии, или информационной теории и не-стандартной геометрии, производит особую эстетику, которую можно обнаружить в алгоритмической архитектуре. В этом поле, которое включает пионерские работы цифрового архитектора Greg Lynn и других, компьютерный дизайн черпал вдохновение из векторных полей для моделирования, например, скорости и направления движения жидкости в пространстве или интенсивности и направления магнитной или гравитационной силы при ее изменении от точки к точке. Здесь архитектурная форма является результатом компьютерного процессинга био-физических переменных (распределение веса, гравитационные нагрузки, циркуляция воздуха, интенсивность трафика, частотность движения). Под влиянием кибернетики второго порядка, задействующей обратные связи, алгоритмическая архитектура в 1990х стала перенимать биофизическую динамику как входной параметр для компьютерного программирования.

Воображение и Интерпретация: Касториадис и Рикёр

Imagination and Interpretation

9 марта 1985 на французском радио (France Culture “Le Bon Plaisir”) встретились Поль Рикер и Корнелиус Касториадис. Расшифровка их диалога опубликована в 2016. Интерес вызывают не только совпадения и различия позиций двух мыслителей, но также и темы обсуждения: отношение между обществом и историей, традицией и креативностью, воображением и коллективным действием. Ничто из этого не утратило значимости сегодня.

В защиту Репрезентации

Тристан Гарсия, In Defense of Representation 

(в сборнике «Realism Materialism Art, 2015»)

В эпоху модерна и пост-модерна "репрезентация" порицалась, даже попадала под запрет - до такой степени, что стало необходимо изобретать способы преодоления этого старого и смущающего концепта в искусстве, политике и онтологии: экспрессия, экземплификация, референция или даже чистая и простая презентация, чистая и простая.

Алгоритмы и эпоха пост-правды

Лючиана Париси «Перепрограммируя Децизионизм»

Политика пост-правды это искусство опираться на аффективные предрасположенности, заранее известные реакции, или инсценировать старые верования, выдавая их за новые. Говорят, что алгоритмы используют эти предрасположенности или реакции, регистрируемые как случайные следы, которые мы оставляем при выборе того или иного музыкального трека, той или иной одежды, того или иного сайта с потоковым видео. Иными словами исчисляющая машина пост-правды не руководствуется своей внутренней бинарной логикой или/или, но вместо этого следует за любой логикой, содержащейся в оставляемых нами следах нашего случайного выбора. Хотя политика пост-правды располагает вычислительной машиной, эта машина уже не является цифровой, в том смысле что она теперь не озабочена верификацией и прояснением проблем. Логика этой машины становится мета-цифровой, поскольку отныне её не занимает корреляция между истинами или идеями с одной стороны, и доказательствами или фактами - с другой, но вместо этого ею движет новый уровень автоматизированной коммуникации, запускаемый алгоритмической квантификацией аффектов.

ОТКАЗ

Рэй Брассье

Поскольку никакая форма искусства не ведет к действию, то наиболее подходящим 

искусством для культуры на грани исчезновения будет такое, которое стимулирует боль.

– Howard Barker Аргументы для Театра

Мудрость всегда современна: она предписывает нам принять образ мира, либо в порыве восторженных объятий либо - в унылом смирении.

Мышление есть отказ от мудрости.

Поскольку никакое мышление не производит перемен, единственным осмысленным ответом на культуру авторитарной пустоты будет тот, который начинает с Отказа. 

Отказ не ворчлив.  Ворчливость - потакание себе. 

Отказ аскетичен. Это - само-ограничивающее утверждение того, что умышленно исключалось из горизонта возможностей.

Отказ не капризен. Он исходит из утверждения принципа, насильно подавленного.

Отвергая соучастие, отказ от призов открывает неожиданные горизонты солидарности.

Принятие наличного редуцирует будущее к производству новинок.

Никакое будущее не возможно без отказа от наличного и от той надежды, которая остаётся вписанной в горизонт нынешнего.

Надежда реакционна: она обволакивает актуальность паутиной терпимости, притупляя жажду перемен.

Отчаяние революционно: оно острит режущую кромку нетерпимости об оселок актуальности, производя искры воли к переменам. 

Тот, кто терпим к наличному, никогда не рискнет всем для его изменения. 

Только те, кто понимает, что у них нет будущего, которое можно потерять, будут готовы поставить на карту всё для полной трансформации наличного; лучшей будет трансформация, при которой всякое намечаемое будущее отменяется, чтобы призвать безликость грядущего.

Единственный подходящий для культуры модус мысли на пороге исчезновения - мысль, которая стимулирует боль. 

О КОНЦЕ СВЕТА

ВНЕ-НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА И ИСТОРИИ УЖАСА 
(Квентин Мейяссу и Рэй Брассье)

Anna Longo 

OF THE END OF THE WORLD: OUT-SCIENCE-FICTION AND HORROR STORIES 

(из Breaking the Spell, Contemporary Realism under Discussion, 2015)

За пределами мира, данного в нашем опыте, спекулятивный реализм обнаруживает рационально достижимую реальность, полностью отличную от ожидаемого. Поскольку таково метафизическое условие эмпирически данной реальности с которой мы соотносимся, реальность достижима только через продумывание состояния, предваряющего круг корреляции или  следующего за ним: как мы можем знать что было прежде появления человека? Как мы можем знать что будет после исчезновения человечества? Другими словами, для рационального доступа к реальности мы должны представить ситуацию, где корреляции между нами и объектами еще нет или уже нет, т.к. мы должны думать о метафизическом условии, которое делает возможным наше отношение к объектам и наше представление о мире - условии, которое по сути недоступно в опыте, но которое может быть рационально понято.